|
|
|
Современная классика
Владимир Седов
Антиутопия «Золушки»
V-MMII - 31.12.2002
Сценография балета «Золушка»
Санкт-Петербург, Мариинский театр
Авторы декораций: И.Уткин, Е.Монахов
Хореография: А.Ратманский
Художник по свету: Г.Фельштинский
Костюмы: Е.Марковская
2002
Эскиз задника «Зал». Центральный образ спектакля – грозный
и монументальный зал-галерея в неоклассических формах
Логично ожидать от декораций к балету Прокофьева «Золушка» прямого иллюстрирования сюжета – милая сказка Шарля
Перро рождает в воображении сказочные дворцовые интерьеры с отчасти детским,
пышно-волшебным оттенком. Но это относится только к сюжету, что же касается
музыки Сергея Прокофьева, то она совсем не такая уж безмятежная и волшебная.
В появившейся на сцене Мариинского театра в начале нынешнего года постановке «Золушки» характер декораций может показаться
неожиданным – резким, структурным, а иногда даже вызывающим.
Эскиз занавеса. Появляющийся здесь город напоминает о стиле
ар деко. То ли Манхэттен, то ли Лондон 1930-х годов. Где-то
справа вверху светится окно Золушки.
Такой характер сценографии вызван прежде всего тем, что она осуществлена
архитекторами, а не театральными художниками. Архитекторы хотели создать именно
пространство «Золушки», а не просто декорацию для сказки. И потому, до начала
работы, подвергли музыку и сюжет тщательному анализу. В результате поиска,
который включал в себя даже попытку написать либретто заново, авторы решили,
что действие балета происходит вовсе не в Средневековье и даже не в эпоху Возрождения, а в абстрактном ХХ веке «вообще».
Это решение, найденное или «услышанное» в музыке Прокофьева и поддержанное
постановщиком балета Алексеем Ратманским и художником по свету Глебом Фельштинским, определило непривычный стиль
сооружений и тканей на сцене Мариинского театра. Этот же ход позволил автору
костюмов, архитектору Елене Марковской одеть героев «Золушки» в некие одежды,
несколько неопределенно указывающие на весь период между двумя мировыми
войнами: то ли это «передовые» двадцатые годы, чуть-чуть сдобренные придворным
лоском, то ли «шикарные» тридцатые, но с усиленной богемностью.
Можно сразу предвидеть два возражения или даже, скорее, обвинения в повторении.
Первое: «Золушку» Прокофьева превращают в «Золотой век» Шостаковича, что делает
сказку жестокой и даже страшноватой. Возражение не слишком серьезное, поскольку прямого перенесения сказочной истории в
мир нэпманов нет ни в балете, ни в сопровождающих его декорациях. Второе: все это не
ново и слишком уж «в струе» недавних осовремененных классических постановок
и фильмов. Были уже Ромео с Джульеттой в современной жизни, «Напрасные усилия
любви» и даже «Ричард III» в обстановке 1930-х годов. Была даже сама «Золушка»
в стиле тридцатых годов с задниками в духе ар деко – у Рудольфа Нуриева на сцене Гранд
Опера. Но даже возможный упрек в заимствовании стилистического приема
не столь уж важен, а важно созданное на сцене Мариинки новое пространство, которое
превращает балетное действо в событие архитектурное.
далее>>
|
 |
|
