|
|
|
Современная классика
Григорий Ревзин
Возвращение Жолтовского
I-MMI - 29.10.2001
 Административное здание.
Москва. Новинский бульвар.
Владение3, строение 1
Моспроект-2
Мастерская №5
Руководитель мастерской М.Г. Леонов
Архитекторы: Д.Б. Бархин, Т.А. Королева
Конструктор: В.Н. Ванаг
Проект - 1997г. Строительство - 1998г.
Появление этого дома я лично расцениваю как чудо, специально приуроченное к выходу "Проекта Классика". Кто мог ожидать в России возрождения серьезной палладианской архитектуры?
Построить такой дом в сегодняшней Москве - это концептуальный и художественный жест чрезвычайной силы.
Во-первых, это означает пойти наперекор всей официальной московской архитектурной власти. Именно она держала у нас монополию на историзм. "Московский стиль" был официально закрепленной версией "современного прочтения" классики. И упрекать серые макароны посохинского офисного центра на Кудринской площади в том, что такое изображение колонны отвратительно, а декоративные финтифлюшки Ахмедова в том, что это не капители, а оскорбление, было трудно. Потому, что вам уверенно отвечали - это современное прочтение ордера. Это раньше, у Палладио, ордер выглядел так, а сегодня в результате художественной эволюции, он приобрел новые формы. Сегодня предъявлена настоящая классика. Это живое и неопровержимое доказательство того, что московский стиль есть не более, чем профанация темы, вызванная неграмотностью мэтров.
Во-вторых, это означает пойти наперекор всей "прогрессивной" архитектурной тусовке, подорвать самое для нее дорогое убеждение в том, что Бог публикуется в свежих номерах западных журналов. Как можно было вернуться к классике, когда западное начальство, ни Фостер, ни Хадид, ни Херцог с де Мероном, не отдавали никаких распоряжений? Ведь это бунт. И куда вернуться? - к Жолтовскому! К тем, кто уничтожил наш конструктивистский прорыв. По всему миру нас носили на руках с этим прорывом. Мы сегодня стараемся, во всем копируем начальство, и уже есть предварительные договоренности, что скоро они опять понесут на руках наши копии. А тут обнаруживается пятая колонна. А если заметят? Ведь это бросает тень на всех!
Как этот жест стал возможным? Легкий средовой оттенок сюжета, заключающийся в том, что рядом располагается здание Жолтовского на Смоленской, следует отвергнуть как несущественный. Это, конечно, облегчало согласования, но не более того. Считать, что здания Бархина и Жолтовского образуют средовую композицию нелепо постольку, поскольку Бархин рифмуется вовсе не со смоленским Жолтовским, а с домом Жолтовского на Моховой.
Присутствие Жолтовского можно рассматривать как вызов, но этот вызов нужно было решиться принять. Профессиональный перфекционизм, культура, к которой совершенно невозможно приблизиться, Жолтовский - это опасный сосед, от такого лучше держаться подальше. Объем Смоленского пассажа, продукт изнасилования беспринципного Риккардо Боффила бесталанным Юрием Григорьевым, ясно демонстрирует, как сегодня принято относится в Москве к таким соседям.
Мне кажется, что появление этого дома - симптом.
В последние два года в "большой" московской архитектуре происходит перелом - тот же, который за пять лет до того происходил в интерьере. Суть этого перелома можно обозначить так - от архитектуры Цитаты мы переходим к архитектуре Формы. С переломом от пост к неомодернизму это связано, но косвенным образом. Архитектура Цитаты для России 90-х - это не столько архитектура постмодернизма, сколько архитектура присвоения престижного образца оказавшимися под руками художественными и строительными средствами.
Но до сего дня архитектурой Формы в "большом" проектировании были исключительно неомодернистские здания. Последние работы Михаила Хазанова, Николая Лызлова, Сергея Скуратова - это здания, в которые возвратилась работа с материалом, фактурой, пропорциями, качеством образа, которые сделаны не для того, чтобы что-то изобразить, а для того, чтобы чем-то быть. Дмитрий Бархин - это ответ на тот же вызов в классике. Это классика как архитектура формы, а не цитаты.
Это утверждение может показаться вздорным, поскольку здание впрямую вдохновляется лоджией Капитаниата Андреа Палладио. Но продолжать Палладио и цитировать его - разные вещи. Цитата из Палладио возможна и в пластмассе. Продолжение - это создание палладианского образа заново - в этом месте и в это время.
1.Вариант фасада в духе Жолтовского, но с ионическими колоннами
2.Вариант фасада в стиле римского барокко
3.Вариант фасада в стиле русской неоклассики начала XX века
По предшествующим работам автора - зданию Сбербанка и "Самсунгу" на Якиманке - видно, как уходит влияние московского стиля на его классические пристрастия. Как на место невнятности, дряблости Сбербанка приходит спокойное достоинство. Как становится немыслимой "шутка" трехколонного портика "Самсунга". Классика перестает бояться самой себя. Она больше не прячется за контекст, она никому не подыгрывает. Она является городу, больше не сомневаясь в своем праве появиться. Это крупная форма, которая удерживает, останавливает ряд застройки, а вовсе в него не вписывается. Этот фасад - по преимуществу остановка. Река тоннеля Садового кольца и двух рукавов его объезда - пейзаж, составляющий "курдонер" этой новой лоджии Капитаниата, пасует перед этой формой, становится мельтешением, которому противопоставлена вечность ордера.
Это классика, которая состоялась, и это кажется невероятным. Традиция Жолтовского - это высшая точка в развитии интеллектуальной, ученой линии русской архитектуры. Тем сильнее оказалось падение - в течение сорока лет казалось, что от этой линии не осталось ничего. И вдруг выясняется, что извести ее окончательно не удалось. Конечно, Иван Владиславович нашел бы в этом фасаде неточности. Тем не менее, это неточности внутри возрожденной традиции. И факт ее возрождения куда значимее, чем противоречивое решение сдвоенного сухарика или странность акцента промежуточной опоры в термальном окне.
|
 |
|
