|
|
|
Современная классика
Григорий Ревзин
Изнутри – наружу
V-MMII - 31.12.2002
Вид со стороны Бутиковского переулка
Он соединяет в себе торжественность мощной циркумференции, ордерности
первого этажа, облицованного камнем фасада, безукоризненно дорогого остекления
– с камерностью. При всей своей торжественности – это обычный жилой дом. Его
частность подчеркивается и масштабом, и открытым остеклением нижнего этажа.
Фрагмент главного фасада. Французские балконы из закаленного
стекла
С некоторой точки зрения, за строительством в соответствии с историческими
морфотипами стоит простодушное стремление получить как можно больше квадратных
метров из участка, натыкать в него как можно больше объемов и случайно соединить
их, оправдывая получившийся хаос особенностями среды. Поэтому пустая, незастроенная территория перед домом выглядит
каким-то поразительным жестом. Тем более когда эта территория превращается в
парадный газон. Этот ход придает ему такой нездешний, такой швейцарский лоск
благополучной страны – где piano terrenо вовсе не первый рубеж обороны,
а место, где твой дом переходит в твой парк, –
что прямо поражаешься.
Вид заднего фасада. Сбитый ритм окон
И опять же, такое понимание дома могло прийти только от человека с опытом работы в
интерьере. Причем здесь прорыв даже не через мерку средового модернизма 90-х, но
через куда более мощный заслон. Традиционный европейский город имеет
довольно ясно читаемую стратификацию: «дома власти» – «дома нобилитета» – «дома
рядовых горожан». В Москве как-то не задалось с нобилитетом – семьдесят лет
советской власти не способствовали его архитектурному становлению. Между
домами власти и домами граждан в московской застройке зияет провал; редкий пунктир
из немногочисленных классицистических дворцов и усадеб или особняков
эпохи модерна, занятых посольствами, лишь подчеркивает незаселенность этой
территории. Единственное место, где в последнее время эта категория разрабатывалась именно как тема архитектуры –
это подмосковные особняки и интерьеры.
Вестибюль. Общественная зона открыта в парк
Ну и, наконец, о сдержанном модернистском дизайне. В принципе, именно
здесь Григорян следует сложившейся на Остоженке традиции. Своему первому
большому жилому дому в центре Москвы архитектор мог бы придать гораздо более
«навороченный» облик, и счастье, что этого не произошло. Собственно единственное, что
можно назвать «приемом» – это сбитый ритм окон с подчеркнутым вертикализмом
пропорций, отчасти придающий дому сходство с абрисом римских руин (быть
может, в редакции их прочтения в муссолиниевском ар деко). Все остальное – очень
сдержанно, очень к месту, очень спокойно.
Но относительно чего эта сдержанность? Вряд ли Григорян, архитектор далекий от
традиционной ордерности, имел в виду именно классические реминисценции –
в ХХ веке и в российском, и в мировом модернизме мы находим множество подобных
решений. Но дело в том, что в основе своей эта композиция циркумференции
и пьяццы перед ней – глубоко классическая. Когда сдержанный модернистский дизайн
оформляет морфотипы традиционного остоженского строительства, получается
сумрачный авангардный натюрморт, но когда он проходит по циркумференции,
получается продолжение классической темы.
Что в результате? Самостоятельная ценность законченной архитектурной
композиции. Реабилитация категории фасада, фасад с классической трехчастной
композицией поэтажных членений. Парадный газон, парк, входящий в дом.
«Частное достоинство», камерная торжественность как основа построения образа.
Этот результат отвечает на вопрос о том, почему мы публикуем этот дом в нашем
журнале, в разделе «Неоклассика». Он возрождает весь набор классических ценностей,
связанных с типологией городского жилого дома.
<<вернуться
|
 |
|
