приглашаем посетителей сайта на форум
16.12.2009/ содержание и все опубликованные материалы номера XXIX MMIX
01.05.2009 / содержание и все опубликованные материалы номера XXVIII MMIX
20.01.2005 / Открыт раздел "Тексты", в котором опубликованы книги Г. Ревзина
"Неоклассицизм в русской архитектуре начала XX века" (М., 1992) и
"Очерки по философии архитектурной формы" (М., 2002)

     тел.(495) 623-11-16  

 

О журнале
 
Подписка
 
Форум
 
Что делают
ньюсмейкеры?
 
Зарубежные
новости
 
Вызов - Ответ
 
Путешествие
 
Культура
 
SOS
 
Современная
классика
 
Вещь
 
Исторический
очерк
 
Школа
 
Художественный
дневник
 
Дискуссия
 
Объект
 
Спецпроекты
 
Книги
 
Тексты
 
[архив
номеров
]

 

 

Современная классика

Григорий Ревзин
Манифест Филиппова
XXII-MMVII - 11.12.2007

Вид от входа на дом и площадь

Собственный дом Михаила Филиппова построен в поселке Кратово под Москвой. Этот поселок когда-то спроектировали для служащих Московско-Казанской железной дороги Александр Таманян и Владимир Семенов. Это был первый в России проект города-сада, и его строили с 1912 года. Но так и не построили – из-за Мировой войны, хотя попытки довести дело до конца предпринимались до 1923 года. В сегодняшнем Кратове замысел Таманяна не читается – это характерный дачный подмосковный поселок, которые теперь больше напоминают что-то центрально-азиатское, Алма-Ату или Бишкек, чем город-сад Говарда. Узкие немощеные улицы, по сторонам высокие трехметровые заборы, за которыми – наглухо отгороженная жизнь, и так на десять километров.

Вид на площадь

Для Филиппова, впрочем, замысел Таманяна вполне актуален, и его дом ему самому кажется одной из площадей города-сада Таманяна. У Филиппова есть способность жить среди неосуществленных проектов так, как будто они существуют в реальности – сказывается опыт «бумажника». При взгляде со стороны кажется, однако, что именно реальность этой среды куда в большей степени определяет образ этого дома. Самый сильный, поразительный эффект этого дома возникает в тот момент, когда тебе открывают калитку в трехметровом заборе – и ты вдруг оказываешься на большой городской площади, торжественной, как площадь собора Cвятого Петра в Риме. Это остро-театральный, даже сказочный эффект. Ты входишь в мир, которого ни при каких условиях не ожидаешь здесь встретить. Это, в общем-то, и есть качество настоящей, сильной архитектуры.

Общий вид дома

Дома в каком-то смысле и нет – есть круглая площадь с колонной в центре. На первый взгляд она кажется большой, больше своих реальных размеров. Площадь создана колоннадой, она трассирует правильный круг, строения же, которые к ней примыкают – сарай, домик привратника, котельная, баня, сам дом, – не круглятся, а скорее примыкают к кругу, и ломаные линии гонтовых кровель ясно это демонстрируют. Масштаб площади такой, что дом кажется большим общественным строением, даже конгломератом строений, но когда ты приходишь к нему, он вдруг меняется. Ты оказываешься в торжественно-камерных помещениях, какие знакомы по интерьерам итальянских вилл. Игра с масштабом тут виртуозная, и я не знаю, как это сделано. Но ощущение примерно такое же, какое бывает, когда смотришь на площадь Воспитательного дома из-под аркады Брунеллески – ты в уютном камерном мире, а глаза твои – на площади.

Аркада виллы

Правда, между двумя мирами в этом доме есть два перехода. Первый в вестибюле – месте, где трудно не обернуться, чтобы еще раз взглянуть на площадь. Там так поставлены зеркала, что, обернувшись, видишь полный круг площади, с которой ушел – но в другом масштабе. Площадь, которая только что была такой большой, вдруг становится картинкой в зеркальном калейдоскопе, и сам чувствуешь себя так, как будто бы стал огромным, а площадь – маленькой. Это переход интимизации. Второй раз тот же сюжет предлагается пережить наверху на террасе, когда вся эта площадь у твоих ног. Здесь она предстает в своих реальных физических размерах, но сам чувствуешь себя возвышенной и значительной персоной. Это переход героизации.

Вид из-под аркады

Интерьер дома, хотя и заслуживает отдельного анализа, но, вероятно, менее значим, – все же это не публичные, а частные пространства, хотя в них – весь набор приемов, которые встречались в интерьерах Филиппова в 1990-е годы. Рустованные колонны главного вестибюля напоминают его вестибюль Гута-банка, мастерская – его мастерскую в Москве, только здесь, пожалуй, рустический стиль интерьеров выглядит более органично. Характерная черта – каждое помещение первого этажа имеет собственный выход на улицу, так что дом и функционально устроен как соединение нескольких строений.

Вид из-под аркады

Это сильная, победительная классика, и она обладает настолько суггестивным эффектом, что сначала веришь: классическая вилла может быть только такой. Однако на самом деле этот дом по своей структуре, архитектурному и ордерному решению не похож на архитектурную виллу классики, будь то Палладио, классицизм или неоклассика. Даже если считать эту площадь своеобразным решением курдонера, то в любом случае отношения этого курдонера и дома совершенно неклассические. Это не двор при доме, а дом при дворе. И это не один дом, а их собрание вокруг площади. Архитектурная тема классической виллы – это соотнесение ордера и природы, но здесь нет никакой природы, посторонней этому дому – он отгорожен, вынут из окружения. Это решение является естественным, если не единственно возможным в условиях той Алма-Аты, в какую превратилась среда подмосковных дачных поселков, но классическая вилла устроена принципиально иначе. И уж эта отгороженность использована по полной программе. Важнейшее средство архитектурной выразительности этого дома – игра с масштабом – в соотнесении с природой невозможно, потому что деревья выступают как линейка, камертон, делающий любую игру слишком очевидно условной. Здесь же именно за счет полной изолированности композиции она соотносится сама с собой, создавая чисто театральную среду, в которой такие игры получаются крайне острыми и эффектными.

Столовая

Это собственная классика Михаила Филиппова, система приемов, вырастающих из его специфического понимания природы классической архитектуры. Для каждого крупного мастера классической архитектуры классика – это своя вещь, и эти вещи сильно различаются. Для Браманте – это величие Римской империи, для Булле и Леду – торжество Разума, для Жолтовского – эзотерическое учение о Гармонии. Для Филиппова классика, как видно из всех его проектов, ни то, ни другое, ни третье. Его классика вырастает из источника не вполне ордерного. Классика – это порядок не ордера, а исторического города, и это такой порядок, который подразумевает присутствие хаоса. Это понимание любого объекта как куска исторического города проявлялось и в его интерьерах 1990-х гг., и в проектах отдельных зданий, и в грандиозных городских ансамблях, которые он постоянно проектирует и которые постоянно остаются на бумаге. Но, пожалуй, еще никому не приходило в голову решать таким образом загородную виллу. Я, пожалуй, теперь не возьмусь предсказать, как Филиппов отвечает на вопрос, возможно ли существование классики в природе, вне городской среды. Причем, подчеркну – среды, возникшей не одномоментно, но именно исторически сложившейся. Он всегда пытается создать ощущение исторического палимпсеста – если это круглая площадь, то выходящие на нее дома поставлены под разными углами, как будто построены в разное время, а потом объединены одним кругом колоннады, а потом получившаяся площадь заросла и стоящие на ней статуи разрушились, оставив после себя обломки. Филиппов здесь создает даже не конкретную виллу, а, скорее, жанр.

Гостиная первого этажа

Это композиция на тему исторического города, строго изолированная от окружающего контекста и благодаря этому создающая возможность свободной игры с пространством и масштабом. Зная творчество Филиппова, можно предположить, что помимо виллы-площади («круглого двора»), у него, вероятно, должен где-нибудь быть план виллы-улицы (по структуре – перспективного построения) и виллы – «лестницы в небо». Но для себя самого он выбрал самый спокойный и гармоничный из числа своих приемов создания эффекта исторического города.

Главная спальня

Что такое собственный дом архитектора – понятно, и не хочется повторять про самое авторское высказывание, про жанр архитектурного автопортрета и прочую пошлость. Мне кажется уместным удивиться тому, как мало архитекторов на это решается. И ведь все где-то живут, но мало кто делает свой дом публичным произведением искусства. Мы знаем, что такое собственный дом Филиппа Джонсона, но не знаем дома Майкла Грейвза. Знаем дом Фрэнка Гери, но не знаем – Захи Хадид. Есть дом Бакминистера Фуллера, а дом его гораздо более состоятельного ученика Нормана Фостера нам неизвестен. В России за всю историю нашей архитектуры один Константин Мельников сделал подобный собственный дом, и еще попытался Федор Шехтель – но у того не вышло. Дом получился, а шедевр – нет.

Мастерская Михаила Филиппова

Для этого, разумеется, требуются средства, но среди архитекторов часто попадаются состоятельные люди. Для этого требуется высокая доля куража и самовлюбленности, но это среди архитекторов встречается даже чаще, чем состоятельность. Главное, что для этого требуется – это уверенность в том, что тебе действительно есть что сказать в архитектуре. И это «что» настолько важно, что можно пренебречь границей, которая есть между архитектором и заказчиком, попросту объявить все обстоятельства, в которых рождается архитектура, чем-то малосущественным по сравнению с ней самой. Здесь не за что прятаться, нет заказчика, на которого можно – для себя самого в первую очередь – свалить даже не неудачу, а просто – среднее качество. Это такая ставка на собственный уровень – либо ты до себя допрыгнул, либо ты теперь сам про себя все знаешь.

Верхняя терраса

Я поздравляю Михаила Филиппова с этим домом потому, что, на мой взгляд, он встает в ряд домов-концептов, каких в истории архитектуры – с десяток, и в которых предлагается принципиально новое видение того, что такое дом. В этом доме собрано все, что он придумывал в архитектуре от «бумажного» периода 1980-х до строек 2000-х – его композиция, его ордер, приемы – и все это сведено к формуле.

Вид с верхней террасы на площадь

Фрагмент инсталляции на центральной площади  

Фрагмент круглой колоннады

вверх

 Здесь / постройка

     
11.12.2007 XXII-MMVII
Никита Явейн
Промстройбанк на Михайловской улице в Санкт-Петербурге
Григорий Ревзин
Сценический задник
     
11.12.2007 XXII-MMVII
Михаил Филиппов
Собственный дом архитектора в Подмосковье
Григорий Ревзин
Манифест Филиппова
     

 Здесь / проект

     
11.12.2007 XXII-MMVII
Сергей Козырев
Российские Помпеи
Реконструкция острова Кнайпхоф в Калининграде
     

 Здесь / конкурс

     
11.12.2007 XXII-MMVII
Григорий Ревзин
К вопросу об архитектурной этике
Музыкальный театр Калининграда
     

 Архив раздела

     

XXIX-MMIX

     

XXVIII-MMIX

     

XXIV-MMVIII

     

XXIII-MMVIII

     

XXII-MMVII

     

XXI-MMVII

     

XX-MMVI

     

XVIII-MMVI

     

XVII-MMVI

     

XV/XVI-MMV

     

XIV-MMV

     

XIII-MMV

     

XII-MMIV

     

XI-MMIV

     

X-MMIV

     

IX-MMIII

     

VIII-MMIII

     

VII-MMIII

     

VI-MMIII

     

V-MMII

     

IV-MMII

     
 

III-MMII

     
 

II-MMI

     
 

I-MMI

     

 


Rambler's Top100


     тел.(495) 623-11-16 

Rambler's Top100

 © Проект Классика, 2001-2009.  При использовании материалов ссылка на сайт обязательна