приглашаем посетителей сайта на форум
16.12.2009/ содержание и все опубликованные материалы номера XXIX MMIX
01.05.2009 / содержание и все опубликованные материалы номера XXVIII MMIX
20.01.2005 / Открыт раздел "Тексты", в котором опубликованы книги Г. Ревзина
"Неоклассицизм в русской архитектуре начала XX века" (М., 1992) и
"Очерки по философии архитектурной формы" (М., 2002)

     тел.(495) 623-11-16  

О журнале
 
Подписка
 
Форум
 
Что делают
ньюсмейкеры?
 
Зарубежные
новости
 
Вызов - Ответ
 
Путешествие
 
Культура
 
SOS
 
Современная
классика
 
Вещь
 
Исторический
очерк
 
Школа
 
Художественный
дневник
 
Дискуссия
 
Объект
 
Спецпроекты
 
Книги
 
Тексты
 
[архив
номеров
]

 

 

Школа

Дмитрий Хмельницкий
Конец стиля.
К пятидесятилетию гибели сталинской архитектуры
XIII-MMV - 27.03.2005

Москва. Вид Юго-Западного района 1950-е годы

В основном Мордвинов, как и подающий резкие реплики Хрущев, говорит о высокой стоимости строительства. При этом Мордвинов оперирует ценами за кубометр объема здания, а Хрущев требует указывать более показательные цены за квадратный метр. Но одновременно в речи Мордвинова встречаются еретические еще совсем недавно фразы, говорящие о том, что рушится сама архитектурная идеология. Он повторяет, что конструктивизм был плох, но «в практике последних лет получило широкое распространение другое направление, противоположное конструктивизму и заключающееся в преклонении перед прошлыми архитектурными формами, перед архитектурой прошлых эпох… Упрощенный подход к проектированию приводит к тому, что не остается места для новаторства и исканий новых форм… Между тем у нас и за рубежом имеются серьезные достижения в строительной технике и оборудовании зданий…»18.

Как президент Академии архитектуры, Мордвинов признает вину Академии в том, что, отмечая «наличие серьезных недостатков и излишеств в архитектуре, Академия архитектуры СССР не возглавила борьбу с ними и не сигнализировала партии и правительству о серьезных ошибках в творческой практике советских архитекторов»19. Фраза смешная, но пометки «смех в зале» стенограмма не содержит. Слишком легко было представить присутствующим, что сделал бы Сталин с тем, кто указал бы ему на его ошибки.

Партия, однако, заведомо ни при чем, и Мордвинов констатирует: «Серьезные недостатки в советской архитектурной практике явились следствием отклонения от указания партии и правительства и от принципов метода социалистического реализма, следствием однобокого подхода к проектированию»20. Стиль рушится, но метод спасен и дело теоретиков дать ему новое объяснение.

Выступление главного архитектора Москвы А.Власова проходит более гладко. Он перечисляет ошибки московских архитекторов. Среди них «допущенная в 1949 году и до сих пор не исправленная ошибка в определении этажности зданий на улицах… города… вследствие чего для застройки Москвы были приняты жилые дома в 8-10, 12-14 этажей и выше… Большинство строительных организаций к этому не было подготовлено»21. О том, что это была идея Сталина – ни слова.

Москва, Ярославское шоссе. Жилые дома, 1954

Согласно Власову, главный порок советских архитекторов – эклектизм, который проявляется «не только в некритическом отношении к использованию классического наследия, но и в беспринципном отношении к опыту нашего времени»22. Беспринципность видна в «переносе на фасады наших современных… жилых зданий архитектурных образов, заимствованных из практики оформления фасадов дореволюционных «доходных» домов… Другим проявлением беспринципности явилось использование для… многоэтажных жилых домов образов московских высотных зданий… Архитектурная критика переоценила значение высотных домов, выдвинув их как образцы для мастерства, будто бы достойные всестороннего подражания»23.

Далее приводятся цифры стоимости одного квадратного метра в высотных домах – от 5 470 рублей (жилой дом на Котельнической набережной) до 10 376 (гостиница «Украина»). Дороже всех гостиница «Ленинградская» Полякова и Борецкого – 21 000 рублей за 1кв. м, а с оборудованием – 32 000 рублей.

Власов по инерции упоминает и другой, традиционный порок – «упрощенчество». Он говорит, что дом на Новорезервной улице напоминает простую коробку, но тут же оговаривается: «Я прошу только правильно меня понять…» На это следует реплика Хрущева: «В свое время мы много говорили о домах-коробках и наверное много лишнего. (В зале смех)… А вот некоторые архитекторы, опасаясь этого, проектируют дома, схожие с церквами»24. Эту реплику Хрущева можно, наверное, считать первым официальным шагом к реабилитации конструктивизма.

Власов так же, как и Мордвинов, возлагает всю ответственность за ошибки на самих архитекторов: «Основная причина имеющихся ошибок… заключается в том, что призыв партии о развитии советского реалистического искусства не проник глубоко в сознание многих архитекторов… Архитектурная наука не вскрыла… сущности ошибок, допущенных архитекторами в понимании метода социалистического реализма, и тем самым предоставила самотеку идейно-творческое воспитание архитекторов»25.

Кульминацией совещания была речь архитектора Г.Градова, научного сотрудника Академии архитектуры. По согласованию с Хрущевым ему была доверена роль бунтаря, обличителя и новатора в архитектуре.

Градов обвинил советскую архитектуру в ложной творческой направленности, а именно, в отступлении «от партийной линии в архитектуре, которое выражается в однобоком, эстетском понимании архитектуры лишь как искусства украшать, создавать внешне показной эффект, не считаясь с современной техникой, назначением здания и затратой средств. Такое нарушение коренных принципов архитектуры создало почву для формализма, реставраторского и эклектического пошиба, который и получил сейчас довольно сильное распространение…»26. Из-за увлечения «фальшивой» архитектурой недооценивается типовое проектирование, крупнопанельное и крупноблочное домостроение. В то же время «руководители нашего государства неоднократно предупреждали архитекторов, что претенциозность и вычурность являются чуждыми нашей архитектуре, что наша архитектура должна быть целеустремленной, радовать глаз простотой, логикой и изяществом форм»27. В нарушение воли партии «руководящий состав Академии архитектуры СССР, Союза советских архитекторов и ряд ведущих мастеров архитектуры… на деле ориентировали наших архитекторов на решение главным образом художественно-декоративных задач…».

Дальше разыгрывается мизансцена. Хрущев подает реплику: «Расскажите об этом подробнее, откройте нам Ваши секреты. (Оживление в зале)»28. Градов объясняет, что часть Академии и Союза архитекторов правильно считает, «что в основе архитектуры должна лежать не чистая эстетика, а забота о материально-техническом содержании архитектуры»29. Однако «доминирует другая точка зрения – понимание архитектуры прежде всего как художественного искусства»30.

Хрущев грозно спрашивает: «Кто возглавляет такую точку зрения?» Вместо ответа Градов приводит несколько цитат: «Архитектура – это искусство», – подчеркивает в своей книге т. Мордвинов… Дальше один из «теоретиков» Академии архитектуры СССР, т. Маца, договорился до того, что дескать, между «высокой архитектурой» и «простым» (массовым) строительством существует такая же разница, как между человеком и обезьяной. (Смех в зале)… Руководитель сектора советской архитектуры т. Савицкий писал в своей книге, что художественный язык русской архитектуры XVIII и XIX веков, в п о л н е, я это подчеркиваю, созвучен нашему, социалистическому пониманию красоты. (Смех)»31.

Владимир Паперный писал о том, что пометки в советских стенограммах «смех в зале» очень любопытны с точки зрения того, над чем смеются присутствующие. Скажем, сравнение обезьяны с человеком, действительно, само по себе смешно. Но последнюю ремарку объяснить труднее. Ни докладчик, ни присутствующие не знают пока, что такое «социалистическое понимание красоты». Прежний догмат был только что разрушен на их глазах. Новый еще не сформулирован. Но, видимо, предполагается, что он так или иначе существует, во всяком случае, партии известен. И наивность «теоретиков» в кавычках, которые еще вчера о нем не догадывались, вызывает смех.

Речь Градова чрезвычайно агрессивна по отношению к архитектурному начальству – «монопольной группе руководителей, стоящих на эстетских позициях». Он заканчивает ее призывом «создать центральный орган по руководству всем архитектурно-строительным делом в стране, организовать… единую архитектурно-строительную Академию СССР»32.

Москва, экспериментальный жилой район Химки-Ховрино, 1952-1954. Современное состояние

Призыв был немедленно «услышан» Хрущевым – в августе 1955 года возникнет Академия строительства и архитектуры СССР33. Как видно из названия, строительные и архитектурные проблемы были объединены под единым руководством, причем строительство теперь стояло на первом месте, а архитектура, то есть художественные проблемы, играла второстепенную роль. Для многих воспитанных в сталинские годы архитекторов именно роспуск Академии архитектуры означал крушение архитектуры как искусства в СССР.

***

Из заключительной речи самого Хрущева совершенно ясно, что никаких эстетических претензий у него к советской архитектуре нет. Построенным под его руководством киевским Крещатиком он даже гордится. Но теперь его раздражает дороговизна и техническая отсталость строительства, невозможность обеспечить массовое строительство дешевого жилья. Хрущев впервые за двадцать пять лет поставил проблему обеспечения всего населения жильем. Это его гигантская заслуга (одна из многих). Препятствием к этому оказалась вся созданная Сталиным система художественных представлений и способов строительства. Хрущев начал безжалостно ломать эту систему, не вдаваясь в теоретические нюансы и не считаясь со сложившимися раньше правилами поведения. У него в руках оказалась почти сталинская власть, но у него полностью отсутствовал сталинский взгляд на цели и задачи советской архитектуры.

Высотные здания в глазах Хрущева выглядят дорогостоящими безделушками: «Проектируя высотные здания, архитекторы интересовались главным образом созданием силуэта сооружений и не думали, во что обойдется строительство и эксплуатация этих зданий… Архитектор Захаров, например, представил проектные соображения по застройке Большой Тульской улицы такими домами, которые своими очертаниями мало чем отличались от церквей. Попросили его объяснить… чем это вызвано. Он ответил: «Мы сочетаем наши проекты с высотными зданиями, необходимо показать силуэт зданий». Вот оказывается, какие проблемы больше всего занимают т.Захарова. Ему нужны красивые силуэты, а людям нужны квартиры. Им не любоваться силуэтами, а жить в домах нужно! (Аплодисменты)»34.

Хрущев явно не понимает, что такое конструктивизм, но обойти его не может. Он цитирует определение конструктивизма из Большой советской энциклопедии и комментирует его еретически (с точки зрения вчерашних догм): «Некоторые архитекторы пытаются оправдать свои неправильные установки и излишества ссылками на необходимость вести борьбу против конструктивизма. Но под флагом борьбы с конструктивизмом допускается расточительство государственных средств… Таких архитекторов можно, пожалуй, назвать конструктивистами наизнанку, поскольку сами они скатились «к эстетскому любованию формой в отрыве от содержания»… Борьба с конструктивизмом должна проводиться разумными средствами… Мы не против красоты, но против излишеств»35.

В качестве главного виновника всех бед Хрущев называет Мордвинова: «Мы с вами, т. Мордвинов, часто встречались по работе в Москве. Я знаю вас как хорошего организатора… Но после войны т.Мордвинов изменился. Не тот стал Мордвинов. Как поется в опере «Царская невеста»: «Не узнаю Григория Грязнова!» (Смех, аплодисменты)»36.

Это, конечно, чистый театр. Хрущев прекрасно знает, что Мордвинов не менялся; как был с «вопровских» времен усердным партийным чиновником без всякого собственного мнения, так им и остался. Хрущев сам еще недавно был таким. Но Хрущев также знает, что именно поэтому Мордвинов игру поддержит. Позже в мемуарах Хрущев отзовется о Мордвинове с большой симпатией37. Но сейчас он его громит: «Вы, т. Мордвинов, и ваши приближенные глушили голоса, раздававшиеся против украшательства и бутафории в архитектуре. (Аплодисменты)»38.

Общий смысл речи Хрущева сводился к тому, что строить надо дешево, много, из панелей и по типовым проектам. Что же касается красоты, то «фасады зданий должны иметь красивый и привлекательный вид за счет хороших пропорций всего сооружения, хороших пропорций оконных и дверных проемов, умелого расположения балконов, правильного использования фактуры и цвета… правдивого выявления стеновых деталей и конструкций в крупноблочном и крупнопанельном строительстве»39.

Сам того, видимо, не понимая, Хрущев озвучил подсказанные ему референтами (возможно, тем же Градовым) основные принципы современной архитектуры, то есть модернизма. Впрочем, Хрущеву было все равно, как называется новый стиль. Ему было важно строить больше и дешевле. Идеологический смысл архитектуры он, в отличие от Сталина, либо не осознавал, либо, что вернее, сознательно рушил.

***

До 1953 года советская архитектура опиралась на вкусы и интересы Сталина. То, что у нового Хозяина интересы прежнего полностью отсутствовали, для советских теоретиков и практиков означало катастрофу, утрату всех страхом и кровью нажитых профессиональных ценностей. Еще пять лет продолжались робкие попытки некоторых архитектурных мэтров убедить Хрущева, что строить следует «красиво». Окончательную точку в истории сталинской архитектуры поставил в 1959 г. забытый сегодня, но крайне интересный конкурс на Дворец Советов-2. Через четверть века после трагического конкурса 1932 г. история повторилась как фарс. Но это уже другая история.

18. Всесоюзное совещание… С.124. 
19. Там же. С.133. 
20. Там же. С.127. 
21. Там же. С.137. 
22. Там же. С.144. 
23. Там же. С.144-145. 
24. Там же. С.146. 
25. Там же. 
26. Там же. С.163. 
27. Там же. С.163. 
28. Там же. С.165. 
29. Там же. 
30. Там же. 
31. Там же. С.165-166. 
32. Там же. С. 167-168. 
33. Постановление ЦК КПСС и Совмина СССР от 23 августа 1955 г. 
34. Всесоюзное совещание… С. 390-392. 
35. Там же, 393. 
36. Там же. С. 390. 
37. «Мордвинова я весьма уважал как хорошего работника и хорошего товарища. Он вступил в ряды партии по идейным соображениям, а не гоняясь за получением какой-то материальной выгоды или ради тщеславного поста» Н.С.Хрущев. Время, люди, власть. Москва. 1999. т.4. С. 12. 
38. Всесоюзное совещание… С. 394. 
39. Там же.

<<вернуться

вверх

 Школа

   

27.03.2005 XIII-MMV
Дмитрий Хмельницкий
Конец стиля.
К пятидесятилетию гибели сталинской архитектуры

   

27.03.2005 XIII-MMV
Владимир Седов
Николевский классицизм в Москве

   

 Школа - вещь

   

27.03.2005 XIII-MMV
Наталья Милюшина
Пробковые макеты эпохи классицизма

   

 Архив раздела

    
XXIX-MMIX
    
XXIV-MMVIII
    
XXIII-MMVIII
    
XXII-MMVII
    
XXI-MMVII
    
XX-MMVI
    
XVIII-MMVI
    
XVII-MMVI
    
XV/XVI-MMV
    
XIV-MMV
    
XIII-MMV
    
XII-MMIV
    
XI-MMIV
    
IX-MMIII
    
VIII-MMIII
    
VII-MMIII
    
VI-MMIII
    
V-MMII
    
IV-MMII
    
III-MMII
    
 

II-MMI

    
 

I-MMI

    

 


Rambler's Top100


     тел.(495) 623-11-16 

Rambler's Top100

 © Проект Классика, 2001-2009.  При использовании материалов ссылка на сайт обязательна