|
|
|
Путешествие
Владимир Седов
Перекресток
X-MMIV - 29.04.2004
Почаев
Почаевская лавра. Общий
вид комплекса с Успенским собором (1771–1783)
и эклектической колокольней (1861–1871)
Турки
Этот народ, титульная нация всемогущей
в XVI–XVII веках Османской империи,
ощущавшей себя одновременно
наследницей халифата и Византийской
империи, оставил в этих местах не так уж
много зримых следов, гораздо больше
страшных воспоминаний – об угрозе с юга,
о мощи нашествий, о жестокости и неумолимости. Но два объекта увидеть можно.
Первый – это внешние стены и бастионные
укрепления вокруг замка в Хотине. Это
целая система, полукругом обступившая
молдавские каменные укрепления
и включающая каменные воротные башни
XVI века, когда-то соединявшиеся
каменной же стеной, а также мощные
земляные бастионы и куртины между
ними, закрывшие ранее сооруженные
стены. Эти бастионные фортификации
были сооружены на рубеже XVII–XVIII
веков по проектам французских инженеров: дружественная Турции Франция
прислала своих специалистов для укрепления военной мощи и обороноспособности
союзника и ослабления сил своих врагов – России, Польши и Австрии. Эти мощные
валы и облицованные камнем бастионы
были преодолены русскими войсками
в 1739 году, и весть об удачном штурме
заставила Ломоносова написать свою
первую оду, «Оду на взятие Хотина».
Другое свидетельство пребывания
турок находится в Каменце-Подольском,
самом укрепленном городе Подолья,
который турки захватили в 1672 году.
Подолье, полученное по договору с Польшей, турки удерживали до 1699 года,
когда край опять был возвращен в состав
владений Речи Посполитой. За те четверть
века, которые турецкий комендант
распоряжался жизнью Каменца, в городе
мало что изменилось, за исключением
католического кафедрального собора,
перед которым, на старой ренессансной
капелле, встал круглый минарет. Означавший, прежде всего, что собор переделали
в мечеть, но еще и то, что город стал
турецким. Этот минарет, примостившийся
к костелу, напоминает византийские
церкви Константинополя с приставленными османами иглами-минаретами и дает
представление о том, как мог меняться
облик Каменца, если он остался бы
турецким: вместо колоколен костелов или
рядом с ними вставали бы минареты,
меняя окончательно силуэт и горизонт –
как меняют его пирамидальные тополя.
Поляки, вернувшие себе Каменец,
минарет сносить не стали, а превратили
его в 1756 году в подобие триумфальной
колонны с барочной статуей на вершине,
над балконом для муэдзина.
Украинцы
Они, живущие здесь всегда, славяне,
автохтоны аж с первого тысячелетия
нашей эры, оставили очень немного
архитектуры. Это какой-то парадокс,
но автохтоны были очень бедными
и строили деревянные храмы и хаты.
Хаты стоят повсеместно, а один из храмов,
конца XVIII века, стоит под крепостью
в Каменце-Подольском и говорит на своем
языке так, как журчит речка рядом –
спокойно и монотонно. Его архитектура
сродни окружающей природе, но чужда
соседней крепости, польскому городу,
турецкому минарету.
Почаев
Успенский собор.
Архитектор Г. Гофман
создал ансамбль в духе
позднего барокко
Конечно, под воздействием больших
стилей, отражавшихся в архитектуре
польской, украинцы строили каменные
барочные храмы, такие, как Успенский
собор Почаевской лавры, сооруженный
в 1771–1783 годах по заказу Униатской
церкви (Православная церковь, признавшая власть Римского Папы) архитектором
Гофманом. Но эту архитектуру трудно отличить от католической: она
выполнялась одними и теми же зодчими,
использовала одни и те же композиции
и формы. Так что дело прежде всего
в заказчиках: если их нет или они бедны,
то нет и архитектуры. Если же заказчики
появились после долгого отсутствия,
то весьма вероятно, что они примут формы
соседей или заказчиков более богатых.
Интерьер Успенского
собора сохранил пышную
первоначальную отделку
Русские
Тяжелая поступь Российской империи,
прибравшей к рукам часть этого края еще
в конце XVIII века, почти не оставила следов. Это была какая-то бедная империя.
Ну ампирная церковь в Хотине, ну пара
страшноватых эклектических пятиглавых
соборов на окраинах Каменца-Подольского, ну домики с лавками на улицах городов
и городков. Нечем гордиться. Но на самом
закате, перед Перовой мировой войной,
эта империя полыхнула шедевром.
Почаев
Троицкий собор.
Архитектор А.В. Щусев.
1906–1912 гг. Вид с запада
Троицкий собор.
Вид с юга. Собор создает
впечатление глубокой
древности, многих перестроек и следов различных
эпох
Этот шедевр – второй, Троицкий
собор Почаевской лавры, воздвигнутый
в 1906–1912 годах по проекту А.В. Щусева
в духе некой условной новгородско-псковской архитектуры с одновременным
равнением на обобщенные древнерусские
образцы. Этот храм, приземистый извне,
как будто вследствие перестроек и долгого
бытования, а внутри достаточно стройный
и ясный, этот мощный объем с прорисованными деталями построен одномоментно, в результате продуманного
архитекторского проекта и внимательного
надзора, который осуществлял архитектор
А.М. Рухлядев, затем прославившийся
зданием Речного вокзала в Москве.
В украшении собора принимали участие
крупнейшие живописцы – Рерих, Нестеров, Нерадовский. В результате был создан
ансамбль в неорусском стиле, превосходящий по цельности такие знаменитые
памятники, как Марфо-Мариинская
обитель в Москве и уж тем более собор
Федоровского городка в Царском Селе.
Интерьер Троицкого собора в Почаеве. Вместе
с архитектурой здесь «работают» росписи М.В. Нестерова и созданные по эскизам Щусева
иконостас и паникадила
Южный притвор Троицкого собора с мозаикой
по эскизам Н.К. Рериха «Святые князья»
Здесь, в окраинном Почаеве, Щусев
и живописцы были, вероятно, свободнее
в своем творчестве, и на поступавшие
из казны деньги (строительство связано
с укреплением православия в западных
губерниях) делали то, что представляется
сейчас материальным выражением
русского религиозного возрождения
начала XX века. Этот мощный храм с его
росписями и столь же тщательно и одновременно художественно разработанными
декоративно-прикладными формами
(дверями, паникадилами, подсвечниками)
является скорее интеллигентской,
интеллектуалистской постройкой, чем
выражением государственно-православной мощи. Его архитектура продолжает
поиски, начатые Виктором Васнецовым в церкви Абрамцева, а не отдающие
официозом поиски Парланда и Косякова.
Кроме того, этот собор является еще
и романтическим воспоминанием-напоминанием о той самой бывшей здесь
когда-то Древней Руси, следов которой
почти не найти. Тем интереснее этот храм,
в котором государственный заказ
и казенная идеология не перешибли мечты
о новой духовности, о связи со славным
прошлым, не разрушили высказанной в
камне надежды на обновление.
<<вернуться
далее>>
|
 |
|
