Путешествие

Владимир Седов
Сирия и Койлесирия:
Путешествие в обход Святой земли
Часть I (Античность)
XV/XVI-MMV - 18.12.2005

Босра. Монументальный театр (начало III в. н.э.) сохранился почти полностью

Восточный полюс античности

Все, что было до завоевания Сирии и Койлесирии Римом, исчезло: нельзя увидеть ни финикийские постройки (только нечто на глубине раскопа), ни эллинистическую архитектуру царства Селевкидов. Все начинается с вторжения римлян, но это совсем не значит, что вся архитектура римского времени здесь действительно римская. Да, конечно, здесь были города, в которых появлялись «колониальные» постройки (военные лагеря, бани, триумфальные арки), был, видимо, и прямой импорт архитекторов и строительных образцов – так появился храм Юпитера в Баальбеке. Но было, без сомнения, и собственное творчество в стиле римского варианта классики.

Босра, древний город области Хауран. Сначала принадлежал арабскому Набатейскому царству, потом (с 106 г. н.э.) был столицей римской провинции и местом стоянки легиона. Вид остатков «калибе» – открытого святилища (II в. н.э.) на перекрестке улиц Босры

Дело в том, что Римское государство с архитектурной точки зрения не было моноцентричным: не один только город Рим диктовал вкусы на всей территории. Кроме провинциальных центров, где римская архитектура получала особенный оттенок (такими были Африка и Египет), были центры практически столичные. Одними из таких архитектурных центров римского времени были Иония и Памфилия, где на эллинистической почве в римское время выросли каменные (а не кирпичные и не бетонные) постройки Эфеса и Иераполиса, Перге и Сиде. Это был греческий противовес латинскому Риму, центр Эллады, который продолжал цвести при милостивом расположении эллинофильствующих императоров. Позднее эти земли станут основой Византийской империи и византийской культуры.

Римский рынок (II–III вв. н.э.)

А на востоке, в Сирии, Палестине и Аравии, эллинский элемент столкнулся с семитским, с сирийским и арабским, и это столкновение породило особый вариант античной культуры, в котором греческое жизнелюбие и греческий рационализм оказались дополнены ближневосточными мистикой, фатализмом, аффектацией. Получилась особая, восточная античность, которая столь же выражается в сирийской литературе римского времени (Лукиан), сколь и в комплексе храмов Баальбека или Пальмиры. Перед нами греческий и римский Восток, восточный полюс античности, за которым, за пустынями и степями, начинается уже настоящий Восток, совсем уже не античный и по-настоящему чуждый античности.

Овальная площадь при входе в Герасу – шедевр античного градостроительства (II в. н.э.)

На этом римском Востоке, говорившем частью по-гречески, частью по-сирийски (по-арамейски), были свои большие города с собственной культурой, собственным характером. Среди них особенно выделялись: Антиохия, Апамея, Пальмира, Босра и Гераса. Южнее, там, где долгое время существовали полунезависимые от Рима еврейские царства и арабское Набатейское царство, не было заметных городов, за исключением Петры, скалистой столицы Набатеев. В некоторых из этих городов зодчество принимало свои формы, и развалины белой изящной Апамеи никак нельзя спутать с черными и как будто грубоватыми развалинами Босры, палевыми и почти неуловимо уже месопотамскими руинами Пальмиры или красными и надменно-тяжелыми остатками Герасы. Кроме того, зодчие из Антиохии много строили в долине Оронта (Апамея – не след ли их присутствия?), а зодчий Аполлодор из Дамаска выстроил в Риме форум Траяна – то есть принес вкус восточной античности в сам царственный город.

Гераса возникла во II в. до н.э, это самый богатый и знаменитый город области Декаполис. Ее расцвет приходится на II в. н.э., когда она была столицей римской провинции Гераса.
Триумфальная арка на перекрестке (II–III вв.)

Зрителю римских руин на Ближнем Востоке следует сначала понять, что он собирается увидеть – колониальное шествие столичных и более простых образцов римской культуры в далекие провинции, искажение этих образцов местными мастерами и создание местных школ или, наконец, Восток внутри эллинистической и римской культуры, мистический, мечтательный и грубый одновременно. Этот Восток, на мой взгляд, интереснее всего, но кто может отрицать силу воздействия таких столичных и римских по духу построек, как лагерь Диоклетиана в Пальмире или Нимфей в Аммане?

Гераса. Монументальный архитрав, украшавший колонную улицу (II в. н.э.)

Восток ощутим в самом Баальбеке, где мощь колонн приводит к их заметной атлетичности, которой ни в Риме, ни в Ионии мы не найдем. Еще больше его в Пальмире, где храм Бэла сочетает тончайшие детали и месопотамские зубцы, а храм Ваала вообще впадает в восточную мясистость. В Босре тяжелый камень придает грамотным постройкам необычную суровость, которая есть и в ливанском храме в Факре, близком малоазийским образцам из Карии или Фригии, и в финикийском прибрежном Тире. Даже в Герасе эта стихия грубоватой витальности проступает и в колоннах овальной площади, и в храмах, и в театрах. Это, судя по архитектуре, был мир, в котором все время ждали чуда, но жили с ощущением телесности, которую это чудо должно не заменить или уничтожить, а преобразить. В этом было, соответственно, отрицание античной доблести, рационализма, античной культуры вообще и античной архитектуры в частности.

<<вернуться       далее>>

вверх