|
|
|
К
20-летию бумажной архитектуры
Александр Бродский
XI-MMIV - 31.07.2004
Александр Бродский
«Корабль дураков или Деревянный небоскреб
для веселой компании»
Анатолий Белов: Странно как-то,
Александр Саввич, вот читаешь
одно интервью, второе, третье –
и никто про бумажную архитектуру и слова хорошего не скажет.
Чувствуется, что надоела она все-таки большинству… Ну а вам как,
не надоела?
Александр Бродский: Нет, не надоела, я не буду так выпендриваться.
Для меня все, что связано с понятием «бумажная архитектура»,
до сих пор мило и симпатично.
Конечно, отчасти это просто
ностальгия по молодости, по 70-м,
80-м. Но, помимо ностальгии, то,
что было сделано в те годы, для
меня и сейчас актуально и
исполнено смысла. Да, был,
пожалуй, некоторый перебор
в том внимании, которым
окружили бумажную архитектуру
– особенно в начале 90-х – тем
более что к тому времени она уже
прекратила свое существование.
Это многих страшно раздражало
и продолжает раздражать до сих
пор. Но это никак не повлияло
на мое отношение к тем
временам: для меня это был
большой, очень приятный и очень
важный кусок жизни…
Странно все-таки, Вы с Уткиным
так непохоже говорите… Про него
у меня сложилось такое впечатление, будто ему об этом совсем
говорить наскучило…
Может быть, может быть… Мне,
во всяком случае, не наскучило…
Конечно, я прекрасно понимаю,
что хотят продемонстрировать
бывшие «бумажники», а ныне
практикующие архитекторы, отзываясь с явным пренебрежением
о своей деятельности двадцатилетней давности. Мучительные
комплексы, связанные с невозможностью строить, наконец-то
преодолены, и вот, с высоты
своего сегодняшнего существования, они с легкой брезгливостью
оглядываются на «шалости
детства». Помню, в 80-е годы
в Доме архитектора ежемесячно
проводили так называемый «Устный журнал»: на сцену выходили
серьезные архитекторы и говорили о серьезных вещах. Под
занавес была рубрика «Фантазии
молодых» – выпускали каких-нибудь «ребят», вроде нас с Илюшей,
с показом очередного выигранного
японского конкурса. Серьезные
архитекторы усмехались: «Ну что
ж, дело молодое!» Бумажники
комплексовали. Сейчас я понимаю, что многим «бумажникам»
на самом деле тогда больше всего
хотелось сделаться такими же,
но это у них никак не получалось.
Теперь наконец получилось,
и с той же усмешкой смотрят
на себя двадцатилетних, неохотно
признаваясь: «Да, было дело…»
Что же касается меня – я, видимо
остался там, какой-то частью…
И сегодня, когда меня спрашивают, как я отношусь к бумажной
архитектуре, я честно отвечаю:
«Очень хорошо отношусь». Я люблю то время, помню массу проектов, сделанных тогда, своих и чужих, многие из них нравятся мне
сейчас так же, как нравились тогда.
Александр Бродский
«Остров стабильности или
Музей скульптуры под открытым небом»
Если «бумажников» так раздражало все советское – особенно
брюзжание всяких там серьезных
дядек – что в таком случае являлось для них примером для подражания? Западная архитектура,
куда все так стремились попасть…
В «бумажные» времена заграница
меньше всего интересовала. Чему
мы тогда подражали? По-моему,
ничему, рисовали какие-то свои
картинки. Разве что Пиранези, он
ведь иностранный архитектор…
Да вот еще веселые картинки
из журнала «Америка» нас очень
радовали. Так что, пожалуй, я не
прав, иностранное влияние было.
Теперь же я, конечно, как
положено, изучаю «Detail», «A + U»,
«Крокис» и нахожу там множество
примеров для подражания.
Александр Бродский
«Павильон для водочных церемоний»
Под заграницей я имел в виду не
только архитектуру… Кино,
например, так сказать,
виртуальная сторона бумаги…
Похоже, в то время кинематограф
был как раз то немногое, что
обеспечивало большей части
советской интеллигенции
представление о Западе…
Своеобразное «окно в Европу»…
Применительно же к бумажной
архитектуре: в какой степени кино
служило для нее образцом?
Да, пожалуй, кино иногда служило
источником вдохновения.
Например, Феллини – он на меня
очень сильно влиял. Не только
общим настроением своих фильмов, но и какими-то конкретными
объектами. Например, конструкция из финала «8 1/2» надолго
поразила мое воображение.
Видимо, из нее возникли многие
наши «бумажные» идеи. Во время
одной из наших с Ильей зарубежных выставок – в Новой Зеландии,
по-моему – организаторы параллельно с экспозицией крутили
в фойе галереи два фильма:
«Метрополис» Ф. Ланга и «Bladerunner
» Р. Скотта. Они находили
массу общего между этими
фильмами и нашими работами. И были правы.
Интересно… а как по-вашему,
можно ли, кроме каких-то
кинематографических ассоциаций
(а как же беловская «Вилла
Инопланетянина», посвященная
С. Спилбергу?), выделить нечто
общее в эстетике «бумажных»
проектов?
Трудно сказать. У меня нет определенного мнения на этот счет.
Я слышал все эти бесконечные
обсуждения, было ли это течение
или не было. Я никогда не принимал участия в этих дебатах,
потому что мне все равно…
Что касается общей эстетики
«бумажных» проектов – я думаю,
что она все-таки есть. Как это
проверить? Можно просто взять
все эти работы, сколько их было
сделано, разложить аккуратно
рядышком и внимательно
рассмотреть, сравнить. Вряд ли
кто-то когда-либо это проделал.
Разве что Юра Аввакумов –
главный эксперт в этой области… И вот, все изучив и сравнив, мы
пришли бы к какому-нибудь
выводу: есть ли у этих проектов
какие-то общие черты и тенденции
или их объединяет только то, что
они сделаны в один период
времени. На мой взгляд, несмотря
на внешнюю разноперость, в них
много общего, например почти
обязательное присутствие
литературы – в том или ином виде.
В общем можно, по-моему, говорить о какой-то общей эстетике.
Ну, я бы во всяком случае именно
такой вывод сделал. А о том,
насколько явление бумажной
архитектуры значительно для мировой культуры, я судить не могу…
С другой же стороны, бумажная
архитектура была вынужденной
культурной мерой – из-за тогдашней политической ситуации… Вот
уж что точно объединяло
бумажников – недовольство
политическим режимом…
Ну да, отчасти… Вот уж это,
действительно, тема, навязшая
в зубах… С этого начиналась
любая статья о бумажной архитектуре в иностранном журнале:
Брежнев – застой, Горбачев –
перестройка… Все просто: некоторые молодые архитекторы не хотят идти в Моспроект и поэтому
сидят дома и рисуют картинки.
А тут как раз разрешили принять
участие в этих симпатичных
японских конкурсах… И так далее,
и тому подобное. Все это было
пережевано сотни раз в те времена, и, конечно, всем смертельно
надоело. И тем не менее – да,
примерно так все и было.
Мне гораздо интереснее вспоминать сами проекты и их авторов –
в основном моих хороших приятелей. Для одних, как для нас
с Илюшей, это было почти основным занятием, для других – хобби,
как для Сережи Бархина, всю
жизнь работавшего в театре, или
Миши Хазанова, уже тогда занимавшегося реальным проектированием… Я с удовольствием
вспоминаю проекты, понравившиеся тогда и до сих пор
не потерявшие для меня остроты
и оригинальности. Такие, как
проект «Дом-экспонат» Белова
и Харитонова (смесь жилого дома
и музея), открывший всю эту
японскую «навигацию» и в каком-то смысле задавший общую
интонацию «бумажных проектов»
на несколько лет вперед,
«Стеклянный Стоунхендж» Буша,
Хомякова, Подъяпольского,
акварели Миши Филиппова,
тончайшую графику Чуклова,
аввакумовский постконструктивизм и многое другое… С особой
нежностью я вспоминаю
в сущности нелепые, навязанные
Союзом архитекторов, общие
просмотры перед отправкой
проектов в Японию: все встречались, раскладывали листы на полу
и жадно глазели – кто что придумал, а потом, конечно, дружно шли
в буфет… Это были веселые
времена, вот что главное.
вверх
|
 |
|
